Как говорил великий русский философ Григорий Саввич Сковорода, от излишества рождается пресыщение, от пресыщения — скука, от скуки — душевное огорчение, а кто этим страдает, того нельзя назвать здоровым. Памятуя об этой истине, на Гоа больше двух дней оставаться было нельзя. Провидение снова звало нас в штат Карнатака для посещения последнего в рамках этого путешествия храма Кришны.
Хозяин отеля вежливо попросил нас написать на Booking.com положительный отзыв, причем желательно на русском. Причина понятна: чем больше русских прочитает наш полный восторженных впечатлений отзыв, тем с большей вероятностью сюда приедут отдыхать наши соотечественники. Конкуренция среди отелей здесь колоссальная, поэтому все выживают, как только могут: одни переводят на русский язык меню в своих ресторанах, другие обучают своих сотрудников русскому языку хотя бы до знания элементарных фраз — все сделано для того, чтобы русский турист мог почувствовать себя как дома.
Наш поезд должен был отправиться в 10:02 утра. Как бывалые «поездатые» путешественники, мы прибыли на станцию немного попозже, догадываясь, что поезд в любом случае опаздает.
Какого же было наше удивление, когда нам сообщили, что он уже уехал. С первого ноября, мол, поменялось расписание, и все поезда теперь отправлялись на два часа раньше того времени, что обозначено в билете. Поезд, конечно, все равно опоздал, но, к сожалению, не на два часа. Актуальная же информация, где можно было посмотреть время прибытия на станцию, была доступна либо онлайн, либо на самой ж/д станции.
Что еще оставалось делать путешественникам, ищущим прибежища у лотосных стоп Господа, кроме как смириться, зажечь внутри Сердца лучину Любви, а внешне попытаться решить проблему согласно ситуации? Так мы и сделали.
Следующий поезд в направлии Удупи — города, куда мы держали путь, — должен был прибыть через четыре часа. Словно подарок свыше, на этот поезд были свободные места, а билеты стоили сущие копейки. Почему это так, мы узнали в следующую же минуту, как только отошли от кассы, — это были места в вагоне general compartment, то есть фактически билет можно было и не брать, ибо их все равно не проверяют. А вот как мы будем ехать: лежа, сидя, стоя или на крыше поезда — на этот вопрос мы ответа тогда еще не знали.
Если бы какое-нибудь божество предложило нам, людям, совершенно убрать из нашей жизни всякую горесть со всеми поводами к ней, то на первый раз мы впали бы, наверное, в великое искушение принять предложение. Когда давит тяжелая работа и нужда, когда боль свербит, когда тревога сжимает сердце, то чувство у нас такое, что не может быть ничего лучше жизни без труда, в покое, обеспеченности, достатке и мире. Но я думаю, что, испытавши такую жизнь, мы скоро бы попросили это божество вернуть нам нашу прежнюю жизнь со всеми ее трудами, нуждой, горестями и опасениями. Жизнь совершенно без горестей и страхов скоро показалась бы нам не только не интересной, но и несносной. Ведь вместе с причинами горестей из жизни исчезли бы и все опасности и препятствия и неудачи, а с ними и напряжение сил, и рвение, и возбуждение от риска, и напряжение в борьбе, и ликование при победе. Осталось бы только беспрепятственное исполнение замысла, удача без противодействия. Нам скоро надоело бы это, как игра, в которой мы наперед знаем, что всякий раз выиграем.
Фридрих Паульсен
Поезд пришел с опозданием на час, но когда заранее подготавливаешь себя к худшему, то ожидание уже не кажется таким мучительным.
Это оказался полностью сидячий поезд с «начинкой» похожей на ту, что мы видели в слиперах. В общем, почти родная электричка, только стекол в окнах нет. А пассажиров, вопреки нашим опасениям, было столь немного, что можно было даже сесть.
Удивительные они, индийские поезда: ты их и ругаешь и любишь одновременно; радуешься, когда сходишь на перрон после долгой поездки и в то же время с тоской смотришь вслед уходящему вагону, в котором еще полчаса назад пил свежий сок гуавы, купленный на одной из станций. Воистину, романтика, которой проникаешься, когда путешествуешь под стук колес, несравнима ни с чем другим, но прочувствовать ее сполна можно лишь тогда, когда никуда не торопишься.
