Экспедиция ॐ

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь.

Иван Тургенев

«Когда придёт Смерть, у тебя будет два Пути: уйти в прошлое или раствориться в будущем. Выбирай, добрый молодец...»

Я открыл глаза. Это был сон. Уже рассвело. Я лежал на полу в своём спальном мешке рядом с холодной печкой. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, как я оказался в этой хате. Затем, протирая заспанные глаза, я начал оглядываться в поисках Матушки Ягини, и вспомнил, что вчера вечером она удалилась к себе в опочивальню в противоположной части хаты. Я оделся и осторожно зашагал в ту сторону. У порога я тихонько прислонил ухо к двери и попытался разобрать, что происходит внутри, но ничего не услышал. Я открыл дверь — пусто. Матушки Ягини в этой хате как будто никогда и не было. Рядом с порогом валялся листок бумаги, на котором я с трудом прочитал следующее:

«А погано вороньё нам подсунуло враньё. Чтоб Ягу оклеветать, злою бабкою назвать. Напиши обо мне правдивый сказ, добрый молодец. Восстанови справедливость — исполни свой долг!»

«Так вот значит, какое продолжение меня ждёт — сочинить сказку про Матушку Ягиню. Вот так задачка…» — подумал я, почёсывая затылок.

Кота Баюна, как я и подозревал, тоже нигде не было, и как я ни старался, на зов никто не шёл. Собственно, никаких признаков того, что ещё днём ранее я видел здесь сказочных персонажей, вообще не было. А значит, расскажи я какому-нибудь встречному о своей истории, меня сочли бы за сумасшедшего.

Холодное утро заставляло меня двигаться быстрее, чтобы не замёрзнуть. Времени на раскачку не было, потому что во второй половине дня ещё нужно было посетить хвалёный Милфорд Саунд. С одной стороны, мне не особо хотелось туда ехать, потому что место это шибко людное, но Витц мог бы и обидеться: всё-таки это визитная карточка национального парка Фьордленд и нами уже был проделан немалый путь. Оставалось проехать ещё каких-то полчаса вниз по ущелью.

Сложив спальный мешок и остальные принадлежности обратно в рюкзак, я выдвинулся в обратный путь вдоль озёр Маккеллар и Хоуден.

Обратный путь показался невыносимо долгим, а рюкзак особенно тяжёлым. Груз отнюдь не способствовал ясности сознания и творческой мысли, поэтому я отложил сочинение сказки о Матушке Ягини до следующего дня.

— Вчера меня терзали смутные сомнения, Витц, что это будет мой последний поход, — сказал я, скидывая рюкзак с плеч, когда спустя три часа оказался вновь на парковке. — А сейчас я в этом уверен. Фух! Что у нас на завтрак?

— Овсянка, сэр! — отчеканил Витц.

— Не называй меня сэр, — рявкнул я. — Это оскорбительное слово для меня. Я ощущаю себя англосаксом, что просто неприемлемо для меня. Лучше говори «Брат Джан»

— Овсянка, Брат Джан! — быстро исправился Витц.

— Да я шучу, Витц, ты чего так напрягся, — засмеялся я, хлопнув его по плечу. — Давай раскладывай кашу по тарелкам. Куркуму добавил? Соль, чёрный перец, в общем мне, как обычно, и можно без хлеба.

Витц, конечно, всё время допытывался с расспросами про Матушку Ягиню, но я знаком дал ему понять, что пока я ем, я глух и нем. Витц, которому не терпелось хоть что-нибудь узнать, начал просматривать сделанные мной за прошедшие сутки снимки. На одном из них, где, как ему показалось, была сплошная чернота, он спросил, что это такое.

— Это звёздное небо, Витц. Наша галактика. Я вижу, что астрономия тебе не близка, но интересна. Знаешь, мне тоже всегда было интересно знать, как живут звёзды. Всё началось с увлечения астрономией в детстве. А сейчас меня больше интересуют планеты и их личности — планеты как живые существа, которые не просто живут своей жизнью, а оказывают непосредственное влияние на всех нас. У меня для тебя есть загадка. Предлагаю тебе подумать над ней, пока мы едем в Милфорд Саунд.

Мотор заревел, и мы двинулись в путь.

— Итак, слушай Витц.

Однажды я шагал проторенной тропой,
Домой мой путь лежал в восточном направлении,
И сумерки сильней сгущались надо мной,
Когда увидел я как будто в сновидении:
Как волос тонкий серп Луны по курсу видел я.
«Какой же лунный день, скажи-ка мне тогда?»

Витц думал минут пять, и было видно, что он выбирает между несколькими вариантами ответа.

— Наверное, второй лунный день убывающей луны.

Я расплылся в хитрой улыбке.

— Правильный ответ: описанного в стихе быть в реальности не может — это был сон.

Видя, как оторопел Витц, я поспешил ему объяснить:

— Тонкий серп луны может быть виден только в двух случаях: после захода солнца на западе (одни из первых лунных суток растущей луны) и перед восходом солнца на востоке (одни из последних лунных суток убывающей луны). В стихе есть чёткое указание на то, что я иду на восток в сгущающихся сумерках, то есть это был вечер. На востоке в это время могла быть только полная луна.

— Это ты меня хорошо провёл, — признался Витц. — Раз мы с тобой про астрологию начали, ответь мне на извечный вопрос, по поводу которого не угасают споры: всё ли предопределено или не всё, или ничего?

— Я знал, что ты задашь мне этот вопрос рано или поздно, — спокойно ответил я не отрывая взгляда от дорожного полотна, сотканного из «серпантинов», уходящих вниз, в ущелье. — И это было предопределено. Есть ситуации довольно жёсткие и не подчиняющиеся на первый взгляд ни здравому смыслу, ни справедливости. Это, как знаешь, есть логика намерений, и есть логика обстоятельств. И логика обстоятельств сильнее логики намерений. Так же и в отношении кармы: есть жёсткая и есть мягкая. Но логика жёсткой кармы всегда сильнее логики мягкой, при всём том, что мягкая карма имеет право на существование и на изменение.

Мы родились, чтобы прожить определённую карму. Это часть Пути нашей Души. Она, Душа, изначально знала, зачем пришла сюда, но, соприкоснувшись с объектами чувственного восприятия в этом плотном материальном мире, её накрыла майя, то бишь иллюзия. Многие дети помнят свои жизни, и они бы непременно рассказали о них своим родителям, дабы те направили их по пути наибольшего духовного роста и скорейшего пережигания прошлой кармы.

— Так почему же Творец так устроил, что мы были вынуждены попасть в сети майи и переходить поля, усеянные граблями, вместо того чтобы сразу, с рождения, двигаться вперёд?

— Правила «игры» таковы, что жизнь мы должны начать с чистого листа. Почему? Потому что, если взрослым людям дать память об их прошлых жизнях, то многие бы сошли с ума из-за неспособности принять прошлое и сопоставить с настоящим. Жизнь с чистого листа, главным образом, необходима нашему материалистическому уму, задача которого маленькими шажками взойти на вершину горы, которая находится над облаками. Ты ведь знаешь, что если взбежать наверх молниеносно, то сразу умрёшь от гипоксии. Точно так же и ум, если бы знал всё-всё и сразу, как только душа вселяется в тело, то не выдержал бы такой информационной нагрузки. Но есть и хорошая новость: для тех, кто действительно стремится познать себя, в материальном мире есть очень много возможностей для этого. Астрология и изучение своей натальной карты — одно из самых доступных средств.

— Но ведь не каждому же дано владеть астрологией. Есть люди неприспособленные для этого.

— Главное — верить, что это работает. Если есть Вера, то появятся и возможности, появятся Учителя — вся Вселенная будет помогать человеку раскрыться и соединиться с Творцом, то бишь утвердиться в Йоге. А чем более невежественен человек, тем меньше Знаний ему открывается. Знания даются только достойным, поскольку они накладывают определённую ответственность. Сначала нужно показать и доказать то, что ты — достойный человек, безкорыстный, искренний.

— А как же быть тем людям, которые изначально корыстолюбивы, гневливы, несмиренны, жадны и похотливы, и это прописано в их гороскопе? Неужели их судьба предопределена с самого начала родиться в невежестве и умереть в невежестве?

— Есть разные виды кармы. Прарабдха Карму изменить невозможно, поскольку это то, что душа застолбила за собой на это воплощение для облегчения общего груза кармы, которая называется Санчита Карма. Но есть ещё Криямана Карма — это карма, которую люди создают в настоящий момент, и плоды которой будут получены в будущем. У нас действительно чаще всего нет возможности изменить некоторые обстоятельства своей жизни, такие как родительская семья, наша собственная семья, супруги или супруг, сколько их будет, сколько и какие будут дети, сколько благочестия они принесут с собой. Это всё очень прочные связи с прошлой жизни, которые так просто не меняются. Но, опять же, хорошая новость в том, что мы можем поменять своё отношение ко всем этим сторонам своей жизни. Именно наши мысли, слова и поступки в настоящем закладывают в плодородную землю нашей кармы то, что мы пожнём в будущем, в том числе в следующей жизни.

И ещё один важный момент, на котором я бы хотел заострить твоё внимание: если мы знаем грядущее и не можем на него повлиять, это даёт нам важное качество — смирение. В противном случае, не зная об этом, мы склонны совершать множество ошибок и отягощать свою карму.

— Послушав тебя, Брат, я понимаю, что перво-наперво людям бы дать Веру в то, что жизнь не одноразовая.

— Именно, Витц. Это корень многих проблем. Здесь нет ни начала, ни конца. Это бег по кругу, а не от точки до точки. Тот, кто обогнал первого бегущего, становится последним. Чем быстрее бежишь по жизни, тем больше теряешь. А ведь можно просто пропустить круг и ничего не потеряешь, потому что Верховный Судья засчитывает не количество кругов, которые ты набежал, а их качество.

В это время мы подъехали к пункту нашего назначения — Милфорд Саунду.

— Добро пожаловать в самое влажное место на планете! — воскликнул Витц.

— То, что это самое влажное место я вижу по количеству мошкары, которая меня уже облепляет! Так-так… — я воззрился на большой указатель в самом конце дороги, которая заканчивалась парковкой и небольшой кафешкой. — Встречают, как говорится, по одёжке. Что мы видим? Витц, стоимость парковки в этом хвалёном местечке — 25 долларов за 5 часов. И мы не можем заплатить меньше за меньшее количество времени. И припарковаться на обочине тоже нельзя. Иными словами, нас с тобой вынуждают заплатить, если мы хотим хоть ненадолго здесь остановиться. М-да, это как двенадцать раз подняться на пик Ройс…

— И ещё доллар останется купить мороженого.

— Шутишь? За доллар ты здесь даже кубик льда не купишь. Я тебе расскажу, как я один раз в Австралии заказал себе стакан свежевыжатого сока. Официант принёс его с улыбкой до ушей и, опережая мой вопрос, почему стакан наполнен только на две трети, скороговоркой выпалил, что по-другому было невозможно, поскольку я отказался ото льда. Меркантильность — вот что разъест Сердца бедных людей.

Штрафы за неправильную парковку — единственные, которые я получал за всё время своего водительского опыта в этой жизни, а потому рисковать было безсмысленно: Карма — вещь упрямая. Я расплатился с роботом-паркоматом, и мы с Витцем пошли смотреть достопримечательности этого диковинного во всех смыслах места.

— Что-то мне подсказывает, что долго мы здесь не продержимся, Витц. Но не подумай: я безконечно рад, что нам удалось побывать в столь необычном месте при столько необычной для него погоде: насколько я понимаю, для самого влажного места на планете абсолютно безоблачная погода — большая редкость. Я вот только не совсем понимаю: вроде горы должны быть зелёными и в этом самый «сок» этого места, разве нет?

— Да, именно так, но сегодня сыграли свою роль сразу несколько факторов: во-первых, отсутствие облачности, а, во-вторых, то, что солнце уже на западе, поэтому в контровом свете мы видим лишь силуэты.

— Что, в общем, тоже неплохо! — сказал я, смотря в сторону убегающего на запад солнца. — Знаешь, в этом даже есть что-то волшебное. Когда я смотрю на это сияние, я вижу, что это сам Бог светит нам сквозь эти горы-великаны. Он освещает нам Путь. Пошли, посмотрим, что интересного нам приготовило это волшебное место.

Рядом с парковкой висел указатель на короткий трек, и мы отправились по тропе поближе к воде. Нашествие мелких насекомых, однако, не дало нам возможности полноценно понаслаждаться нашей прибрежной прогулкой, поэтому мы решили долго не задерживаться, а вернуться в город пораньше, до темноты.

— Удивительно, Витц, как Природа обо всём позаботилась: повсюду мы находим, чему учиться, — сказал я, когда мы отправились в обратный путь. — Вот солнце, посмотри, каждый день оно проходит один и тот же круг по небосводу. Каждый день рассвет и каждый день закат. Мы так привыкли к тому, что солнце уходит на запад, а ночью спешит на восток. А представь, если бы с наступлением ночи заканчивалась и людская жизнь? Все люди бежали бы за солнцем на запад в отчаянной попытке ещё хоть немного пожить на этом свете. Но мы же знаем и верим, что ночь лишь временна, и что за ней придёт рассвет. Так почему же мы не можем поверить в то, что есть жизнь после смерти?

— Солнце уходит на запад и убегают за ним те, кто не знает, что всё в этом мире имеет исток, — ответил Витц нараспев, воскрешая в моей памяти одну из песен Игоря Талькова. — Мы опять пришли к тому же вопросу об одноразовой жизни, Брат. Люди хотят жить именно эту жизнь, вложить всего себя в удовольствия и материальное счастье в этой жизни, потому что никто не даст им гарантии, что в следующей будет не хуже.

— Поэтому так много эмигрантов в наше время, которые забыли, где их дом, — продолжил я. — Люди думают, что чем они ближе к солнцу, тем надольше сохранится их «загар материального богатства». Для того чтобы видеть и чувствовать гарантию, Витц, нужно иметь сильную поддержку Рода. Кто Родом силён, того не прельщает сыр в мышеловке. А у кого силы Рода нет, тому и терять нечего. Мне жаль, кто в этой материальной игре люди привыкли ставить на ту лошадь, которая бежит на запад. Проблема в том, что, пока наблюдаешь за этими примитивными скачками, не ровен час и сам откинешь копыта, даже и глазом моргнуть не успеешь. Жизнь прошла, ещё один круг позади, а смысл жизни так и остался непознанным, нераспечатанным — как письмо в конверте, которое посчитали недостойным прочтения только потому, что на нём нет обратного адреса…

— Я думаю, человечество слишком сильно и часто пугают концом света. Вот люди и бегут с одного такого конца света на другой, а потом обратно, или просто по кругу.

А что, если сегодня день
Настал последний в моей жизни?
Встал бы я встречать рассвет?
Искал бы жертв для укоризны?

Сколько б я друзей собрал
В благодарности Сердечной?
Иль в одиночку бы серчал
На жизнь, что та не длится вечно?

Отдал бы сразу все долги,
Иль передал бы по наследству?
«Честь и Совесть где твои?» —
Шепчет напоследок Сердце.

Отпустил бы я детей
Хоть на минуту из объятий?
Или по делам скорей?
Время вспять не повернуть мне.

— Понимаешь, Витц, жизнь дана для того, чтобы жить, а не чтобы складировать в своей душе страхи. Чем больше страхов, тем меньше Любви, а чем меньше Любви, тем меньше удаётся послужить этому миру. Человек через столько проблем и конфликтов проходит в детстве, отрочестве, юности; проблем, связанных со становлением психики, укрощением ума, развитием тела и интеллекта, взаимодействием с окружающим миром и другими людьми. И всё для чего? Для того чтобы потом зарыться к коконе безусловного эгоизма, потребительства и раздражения? А непокорный ум всегда найдёт повод для раздражения, поверь мне, — знаю, поскольку мои собственные дети провоцируют меня на это и через всевозможные ситуации показывают мне на все мои недостатки. И семья для этого и даётся: для самопознания и самосовершенствования.

Я закрыл объектив фотоаппарата и перевёл взгляд с горизонта на небеса.

— В этом мире никто не останется без своей доли, — продолжал я, — и Вселенная всё уже расписала для нас в соответствии с нашими самскарами, а мы лишь расставляем акценты. Но выбор — он всегда есть, нужно только научиться отслеживать свои желания. Поехали, Витц, уже совсем стемнело, а завтра нам нужно встать пораньше, чтобы встретить солнышко на востоке! По коням! Заводи гармонь!

И мы покатили вниз с пригорка, ещё на протяжении нескольких минут следуя на запад под песню Игоря Талькова, а затем повернули на юг — в сторону Те-Анау.

Она уедет в США, он уедет в Бонн,
Я попрощаюсь с ними молча, навсегда.
Все бегут на Запад — выездной сезон,
И даже солнце каждый день спешит туда.

Солнце уходит на Запад,
И убегают за ним
Те, кто не знают,
Что всё в этой жизни
Имеет исток.
Солнце уходит на Запад,
Но, чтобы снова родиться,
Спешит на Восток,
На Восток.

Стирает каждый новый день
В старой книжке записной
Моих друзей московских
Адреса.
И в Новый год не смеётся телефон
Компанией ночной,
А в трубке слышу я чужие Голоса.

Солнце уходит на Запад,
И убегают за ним
Те, кто не знают,
Что всё в этой жизни Имеет исток.
Солнце уходит на Запад,
Но, чтобы снова родиться,
Спешит на Восток,
На Восток.

Она сломалась в США, из Бонна он исчез...
Я это знал, прощаясь с ними навсегда.
У эмигрантов — грустная судьба,
А тот, кто останется здесь,
Увидит, как солнце встаёт
И рождается Новый век,
Кто выдержит здесь, тот поймёт,
Что он — человек.

Солнце уходит на Запад,
И убегают за ним
Те, кто не знают,
Что всё в этой жизни Имеет исток.
Солнце уходит на Запад,
Но, чтобы снова родиться,
Спешит на Восток,
На Восток.