Выйдем утром в метель, выйдем вместе мы, чтобы
Лица ветром обжечь, стать в два раза сильней.
Вот такая любовь — это вера и верность,
Это счастье двоих повзрослевших друзей.ВИА Пламя, «До 16 лет»
Рассвет в хате Мюллер не был бы таким волшебным, если бы не прекрасная, тихая, безоблачная погода, которая продолжалась уже второй день.
Тот самый волшебный момент, когда солнце поднимается и освещает мягким светом гору Сефтон, а ты сидишь на скамеечке у хаты и попиваешь тёплый напиток. Я закрыл глаза и услышал, как Внутренний Голос сказал:
«Все ответы находятся в тебе. Ты знаешь больше, чем написано в книгах. Но чтобы вспомнить это — нужно читать книги, смотреть в себя, слушать себя и доверять себе».
«Здесь обитает дух самого Льва Толстого», — подумал я и улыбнулся, а Внутренний Голос продолжил:
«Ответ на свой вопрос ты найдёшь благодаря устремлению к Богу. Просто следуй зову своего Сердца. Не переставай искать. Я верю в тебя!»
Я открыл глаза. Это было послание, которого я так ждал. Оставалось только понять его, осознать, довериться своей интуиции.
Я был до того взбудоражен в предвкушении предстоящей развязки, что даже не стал завтракать. А ждать дальше было нельзя: предстоял ещё долгий спуск вниз, а затем нужно было решить, куда ехать дальше.
«Посоветуюсь с Витцем, — подумал я, — а пока просто постараюсь очистить свой разум, лицезрея эти чудесные горы».
Упаковав все вещи в рюкзак, я быстро оделся и с удивлением обнаружил, что я один из последних, покидающих хату. В этом был плюс: можно было попрощаться с хатой Мюллер так, как того хотела Душа, по-братски, вернее, как Брат и Сестра.
Ночь пролетела, и мне снова в дорогу,
Мы встретимся вновь по веленью Творца.
Дай только поведать родным ребятишкам:
Рассказать им хочу, как ты лечишь Сердца.
В свете солнца и звёзд пусть стан твой сияет,
Далече забралася ты в небеса,
Очаг Вдохновения да будет навеки
Наградой для тех, кто любит тебя!
В голове моей заплясали строчки из одной песни, которую я слушал на музыкальном проигрывателе по дороге в национальный парк.
Покажите нашим детям, как рождается заря.
Расскажите про пустыни, океаны и моря.
Пусть послушают под вечер переливы соловья.
В дождик — прыгают, резвятся, ручкой капельки ловя.
Если радуга сияет — полюбуйтесь не спеша.
Пусть волшебное виденье удивляет малыша.
Ночью звёзды покажите, как они горят, маня.
Как рассвет росу раскинет, иссушив в средине дня.
Объясните ребятишкам, что живая Мать-Земля.
Ведь девчонки и мальчишки скоро встанут у руля.
И они, познав Творенье, Мир не смогут погубить.
В единении с Природой, с Богом, будут просто жить!
Жить, светить, творить, смеяться, познавать в себе Творца,
Если вы росточки Веры в их заложите сердца.
Если прямо с колыбели их научите Любить.
И тогда на всей Планете будет нечего делить.
Объясните ребятишкам, что живая Мать-Земля.
Ведь девчонки и мальчишки скоро встанут у руля.
И они, познав Творенье, Мир не смогут погубить.
В единении с Природой, с Богом, будут просто жить!
Я спустился к парковке палаточного лагеря Холма Белой Лошади в середине дня. Витц уже ждал меня с накрытой поляной: два зубчика чеснока, пару соцветий брокколи и миска квашеной капусты с горсткой семян конопли. Он точно знал, что нужно человеку, преодовлевшему 4400 ступенек за последние 24 часа плюс ещё порядка километра карабканья по голым скалам.
— Витц, я тебя обожаю, — сказал я, вваливаясь всем телом в салон автомобиля. — Я так рад, что ты тоже не ешь мяса и здесь нет этой вони, как у большинства туристов в доме на колёсах. Да и есть особо не хочется. Хочется чего-нибудь сочного... — тут я заметил два розовощёких яблочка на заднем сидении, взял одно и смачно надкусил. — Еда — это последнее, что восполняет силы. Первое — это общение в компании единомышленников, таких как ты.
— Мне очень приятно это слышать, — зарделся Витц. — Я ж был послан тебе неслучайно.
— Случайностей вообще не бывает, — сказал я, попутно снимая ботинки, чтобы дать отдых изнывающим ногам, — как говорил Вольтер, всё на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие.
— И что же ты получил по итогу из этого эпического восхождения? — поинтересовался Витц.
— Ну, во-первых, послушай моё новое стихотворение, которое пришло ко мне прошлой ночью. Его нашептал мне Внутренний Голос:
Возьми меня своей десницей
В объятия нежно заключи,
Пусть растворяться все границы
Сольёмся в танце мы Любви.Душа моя, словно в зерцале,
Отражение нашло.
Бог сотворил нас по лекалу
И на встречу дал Добро.
— Недурно, — жиденько поаплодировал Витц, — а что такое десница?
— Наши Предки-Славяне так называли руку, правую руку.
— Понятно, — улыбнулся Витц. — Чувствую, что за это путешествие я точно наберусь от тебя как минимум с десяток новых слов. Ну а как ночь провёл? Расскажи поподробнее.
— Только если отгадаешь, как называлась у славян левая рука, — рассмеялся я, а затем воскликнул. — А если серьёзно, то с чего ты взял, что я буду тебе во всех подробностях рассказывать про наши отношения! Есть вещи, которые должны оставаться в секрете, даже между такими близкими по духу Братьями, как мы с тобой. Это личное, понимаешь, сокровенное.
— Да без проблем, расслабься, я смотрю у тебя аж ноги потряхиваются. Даже не знаю, после подъёма или после спуска.
— Спускаться, я тебе скажу, не легче. Хорошо, что палочку-выручалочку вчера купил, — я махнул рукой на заднее сиденье в сторону треккинговой палки. — Даже не помню, как я прошлый раз забирался и спускался без неё. Тогда, правда, я в «кошках» был.
На парковку между тем прибывало всё больше новых туристов — то было очень популярное место и неудивительно: ведь это был единственный во всей округе палаточный лагерь, да ещё и находящийся в самом сердце новозеландских гор!
В окно постучал не то мужчина, не то женщина, чтобы узнать, собираемся ли мы уезжать.
— Давай отъедем немного и там я тебе расскажу кое-что, я надеюсь на твоё энциклопедическое знание здешних мест.
Мы покинули национальный парк, помахав на прощание горе Кука, и помчались по шоссе на юг. Примерно через полчаса мы остановились в том же месте, что и три дня назад, когда ехали в национальный парк. Нашему взору вновь открылся вид на озеро Пукаки. Я снял шапку Мономаха и спросил, обращаясь к ней и Витцу одновременно:
— Где найти мне место, чтобы устремиться к Богу?
— Для того чтобы устремиться к Богу, нужно просто желание, а не место. Бог всегда пребывает в тебе в образе Параматмы. Значит, лучший способ устремиться к Богу — стремиться к самопознанию.
— Я понимаю, Витц, но мне дали задание, и поскольку это уже третье путешествие по Новой Зеландии, я уверен, что меня сейчас направляют в определённое место.
И я рассказал Витцу про то, что поведал мне Внутренний Голос утром. Он задумался, помолчал немного, перебирая в памяти все возможные места, названия которых связаны с чем-то возвышенным, и произнёс:
— Если следовать логике, то возможно имеется в виду национальный парк Маунт Эспайринг (англ. Mount Aspiring National Park). Слово «эспайринг», как ты знаешь, означает «стремление».
— Точняк! Молодец, Витц! Я знал, что твоя находчивость меня выручит. Мы с тобой как Шерлок Холмс и доктор Ватсон, ты не находишь?
— Кто из нас Холмс? — загадочно спросил Витц.
— Понятное дело, что я. А кто же ещё главный герой всей этой эпопеи? — засмеялся я.
Мы сели за стол и начали изучать все вводные данные: я — топографическую карту, а Витц — прогноз погоды и варианты ночлега. Ехать до национального парка Маунт Эспайринг было около двух с половиной часов на юго-запад. Ночевать мы решили в городке под названием Уонака (англ. Wanaka) на берегу одноимённого озёра. Прогноз погоды был не самым обнадёживающим: лучше всего было бы приехать в национальный парк на следующий же день, потому что последующие за ним два дня могли быть дождливыми.
— В этом национальном парке есть и хата «Устремления», — аж присвистнул я. — Значит мы точно на верном пути. Идти до неё чуть больше девяти километров от парковки в том парке, по долине Матукитуки (англ. Matukituki Valley). По всей видимости, завтра мне предстоит опять затянуть ремешки. Эх, тяжела ты, шапка Мономаха, но приказ есть приказ.
— Чей приказ?
— Сердца, — вздохнул я и посмотрел в последний раз на снежную вершину горы Кука, которая, как и шапка Мономаха, была одновременно и тяжела и приятна её обладателю. — Сердце спряталось дальше, чем я думал.
Время было уже три часа дня и мы решили не откладывая ехать в Уонаку. Витц, как и я, был озабочен только тем, какое будет моё состояние на следующее утро после недавнего подъёма к хате Мюллер. Почувствовав моё настроение, он стал напевать песню «Если я заболею» Юрия Визбора. Так в дуэтном хоре мы и проехали остаток пути.
— Для того чтобы устремиться к Богу, нужно просто желание, а не место. Бог всегда пребывает в тебе в образе Параматмы. Значит, лучший способ устремиться к Богу — стремиться к самопознанию.
— Я понимаю, Витц, но мне дали задание, и поскольку это уже третье путешествие по Новой Зеландии, я уверен, что меня сейчас направляют в определённое место.
И я рассказал Витцу про то, что поведал мне Внутренний Голос этим утром. Он задумался, помолчал немного, перебирая в памяти все возможные места, названия которых связаны с чем-то возвышенным, и произнёс:
— Если следовать логике, то возможно имеется в виду национальный парк Маунт Эспайринг. Слово «эспайринг», как ты знаешь, означает «устремление».
— Точняк! Молодец, Витц! Я знал, что твоя находчивость меня выручит. Мы с тобой как Шерлок Холмс и доктор Ватсон, ты не находишь?
— Кто из нас Холмс? — загадочно спросил Витц.
— Понятное дело, что я. А кто же ещё главный герой всей этой эпопеи? — засмеялся я.
Мы сели за стол и начала изучать все вводные данные: я топографическую карту, а Витц — прогноз погоды и варианты ночлега. Ехать до национального парка Маунт Эспайринг было около двух с половиной часов на юго-запад. Ночевать мы решили в Уонаке на берегу одноимённого озёра. Прогноз погоды был не самым обнадёживающим: лучше всего было бы приехать в национальный парк на следующий же день, потому что следующие два дня могли бы быть дождливыми.
— В этом национальном парке есть и «хата Устремления», — аж присвистнул я. — Значит мы точно на верном пути. Идти до неё чуть больше девяти километров от парковки в том парке. По всей видимости, завтра мне предстоит опять «затянуть ремешки».
Эх, тяжела ты, шапка Мономаха, но приказ есть приказ.
— Чей приказ?
— Сердца, —— я вздохнул и посмотрел в последний раз на снежную вершину горы Кука, которая, как и шапка Мономаха, была одновременно и тяжела и приятна её обладателю.
Время было уже три часа дня и мы решили не откладывая ехать в Уонаку. Витц, как я и, был озабочен только тем, какое будет моё состояние на следующее утро после подъёма к хате Мюллер. Прочувствовав моё настроение, он стал напевать песню Если я заболею... Юрия Визбора. Так в дуэтном хоре мы и проехали остаток пути.
Если я заболею,
К врачам обращаться не стану,
Обращусь я к друзьям —
Не сочтите, что это в бреду:
Постелите мне степь,
Занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте
Упавшую с неба звезду!Я шагал напролом,
Никогда я не слыл недотрогой.
Если ранят меня
В справедливых тяжелых боях,
Забинтуйте мне голову
Русской лесною дорогой
И укройте меня
Одеялом в осенних цветах.От морей и от гор
Веет свежестью, веет простором.
Раз посмотришь — почувствуешь:
Вечно, ребята, живём!
Не больничным от вас
Ухожу я, друзья, коридором,
Ухожу я, товарищи,
Сказочным Млечным путём.
