В наше время принято ошибочно считать, что вручить себя в руки Бога значит пустить жизнь на самотек. Так думают лишь закостенелые материалисты. Тот, кто хоть раз оказывался на первый взгляд в безвыходной ситуации и, с устремленным вверх взглядом, вместо обидного «почему?» смиренно вопрошал «для чего?», знает, что это не так.
Верховный Господь устроил этот мир так, что каждое существо, одаренное жизнью и возможностью служения, не только получает уникальные таланты, но и уникальную судьбу, которая, словно галактика, вбирающая мириады звезд, состоит из радостей и горестей всех форм и размеров. Вселенная, в которой по замыслу Бога каждый атом находится на своем месте, являет собой диалектическую модель, и поэтому все в этом мире имеет свое отражение. Так, день сменяется ночью, лето — зимой, отдых — работой, сытость — голодом, желание — отречением. Когда человек понимает, что график человеческого счастья подобен синусоиде, а не прямой, тогда все горести и радости можно будет привести к общему знаменателю — легкости и беспристрастию.
Чтобы избавиться от чувства собственничества, людям очень важно совершать аскезы и жертвоприношения в соответствии с их природой. Мужские аскезы в основном направлены на тело, а женские — на ум. Такие добровольные самоограничения работают на опережение тех ударов судьбы, с которыми в той или иной степени сталкивается каждый в своей жизни. Аскезы возвращают наше сознание на путь изначального, лишенного иллюзии развития и показывают, что в процессе испытаний характер человека кристаллизируется, принимает четкие очертания, не окаменевает, но отвердевает.
Так же как и в еде, в перевоплощениях из жизни в жизнь тоже нужно знать меру. Порядочный гость это не тот человек, который ест до тех пор, пока накладывает хозяин, а тот, кто может вежливо отказаться и сказать, что уже развил высший вкус жизни. Вот это и есть начало пути к самосознанию и ощущению себя как частички Всевышнего.
Мне всегда импонировал образ птицы, широко расправившей крылья; летящей высоко, далеко и с песней наготове. Образ птицы, которая летит не потому, что ищет счастье там, куда летит, а потому, что получает радость от самого полета. Она не боится ни обжечь крылья, ни упасть; не страшны ей ни холод, ни голод, до тех пор пока она летит, ведь полет — ее стихия, ее предназначение и природная страсть. Одна лишь вера с надеждой, да любовь, помогают ей в пути, и если подумать, то что может быть сильнее этой доброй связки?
Тот, кто живет по сердцу, знает, что проиграть в жизни невозможно. Победа, радость и чувство легкости бытия приходят тогда, когда мы понимаем и принимаем одну очень важную, общую для всех людей миссию: мы приходим в этот мир не для того, чтобы доказывать другим, что мы заслуживаем лучшей доли, а для того, чтобы выделить в себе эту лучшую долю и оставить ее миру — как сказку, как чудо, как песню.
Сердце мое, не обрадованное предложению вечного покоя, затрубило в рупор путешествий. Вот так всегда: ум требует одного, сердце другого, желудок третьего, а душа — та самая неприхотливая, ей бы только быть поближе к Богу, только бы ощутить радость от служения Ему, а больше-то ей ничего и не нужно.
«А греет меня только одно, — думал я, — предвкушение скорой встречи».
Другого пути нет для Человека с большой буквы: либо семья, либо полная отдача себя Всевышнему, но не через монашеско-отшельнический образ жизни – людей с таким призванием очень и очень немного, – а через служение обществу, миру. Нельзя просто жить для себя, это кромсает душу человека, убивает Божественное начало. Жизнь для себя – это та причина, по которой в мире столько страданий. Но благодаря семье мы можем отдать Любовь, получить Любовь, научиться общаться, взаимодействовать, решать задачи и проблемы сообща, вместе ставить цели и идти к ним, радоваться, но также и огорчаться – куда ж без этого, – и в этой полярности находить Бога.
Семь с половиной лет... В это трудно поверить. Тогда ты была как снегурочка среди белоснежных вершин, горела словно яркая звезда в ночном небе. Но, видит Бог, ты прекрасна во все времена года: и среди глубоких снегов, и среди голых скал. Если вы меня спросите, какое самое любимое место у меня в Новой Зеландии, то я не задумываясь отвечу: вот это – хата Мюллер, 1800 метров над уровнем моря.
