Экспедиция :: Z

Великий французский философ-просветитель и драматург Дени Дидро говорил, что «если хочешь писать о женщине, обмакни перо в радугу и стряхни пыль с крыльев бабочки». Что здесь можно добавить? После всех моих странствий, открытий и откровений, пожалуй, только одно: если вы когда-нибудь соберетесь писать о Боге, не поленитесь сделать то же самое.

Только начала заниматься заря, а я уже был на ногах и готовился к тому, чтобы добраться до своей последней путевой точки. На этот раз я четко знал, куда мне нужно ехать, чтобы завершить свою историю так, как угодно Богу. Теперь у меня не оставалось ни малейших сомнений в верности своего маршрута.

«Легок тот путь, который не кажется, — подумал я. — И осталось совсем немного. Так что, сыграй, как можешь, сыграй, Слава, и да поможет тебе Господь!»

Хижина Сильвестра стала моей десятой по счету хижиной, в которой я останавливался, и восьмой, в которой я проводил ночь, с момента моего первого путешествия. Я люблю число 10: то ли оттого, что родился десятого числа, то ли потому, что составляющие цифры напоминают мне о моей профессии — профессии программиста.

Двенадцатый день путешествия ввиду затяжного дождя вынудил меня провести его в полной изоляции от дикой природы. Мне лишь удалось переехать поближе к точке своего назначения и заночевать в Мотуике — городе, откуда большинство треккеров расходятся либо по пляжам и заливам национального парка Абель-Тасман, либо по просторам национального парка Кахуранги.

Абель-Тасман знаменит песчаными пляжами с длинными косами, каменными обнажениями и сохранившимися в нетронутом виде устьями рек. Он также чуть более популярен за счет существования одноименного «Великого Трека», который часть людей проходит пешком, а часть переплывают на каяках. В Кахуранги же произрастает более половины всех видов растений Новой Зеландии (1200), это парк с самой разнообразной флорой в стране.

Поскольку Бог знает, что пляжный треккинг не в моем вкусе, то он отправил меня вглубь национального парка Кахуранги, в долину Кобб, где на высокорье расположена хижина Сильвестра. Там я надеялся приблизиться к разгадке тайны о том, как остановить колесо сансары.

Один из самых восхитительных моментов, какие может даровать ночевка в хижине, — это созерцание звездного неба. Где еще можно с таким благоговением смотреть на бесчисленное количество мерцающих звезд и любоваться Млечным путем, как не вдали от больших городов, на природе, где воздух прозрачен, чист и свеж? И уж конечно, сам Бог велел не упустить возможность насладиться этим зрелищем в национальном парке Нельсон Лейкс, в хижине, которая сама находится почти что в небе. И я не упустил.

На календаре 1 января 2017 года. Я вылез из спального мешка, спустился с верхнего яруса нар, сел на скамейку и посмотрел в окно, в которое безжалостно хлестал дождь — хлестал, не переставая, с прошлого вечера. Смотрел я сквозь туман, сквозь время и пространство: где-то там, за тридевять земель, мои соотечественники накрывали на стол, поглощали салат оливье и закусывали красной икрой; жгли бенгальские свечи, пели песни под караоке и смотрели по телевизору новогодний огонек с Галкиным и Пугачевой. Все как обычно и вместе с тем все это происходит каждый раз по-разному.

Я же всегда представлял себе Новый год в совершенно другом ключе. Может быть поэтому Бог наконец-то нашел место, где моей душе будет спокойно и комфортно в новогоднюю ночь, — хижина Колдвотер в национальном парке Нельсон Лейкс в Новой Зеландии.

«Вся жизнь человеческая, от рождения и до смерти, похожа на один день жизни от пробуждения и до засыпания.

Вспомни, как после крепкого сна просыпаешься поутру, как сначала не узнаешь места, где ты, не понимаешь, кто стоит подле тебя, кто будит тебя, и тебе не хочется вставать, кажется, что сил нет. Но вот понемногу опоминаешься, начинаешь понимать, кто ты и где ты, разгуливаешься, начинают в голове ходить мысли, встаешь и берешься за дела. То же самое или совсем похожее на это бывает с человеком, когда он рождается и понемногу вступает в жизнь, входит в силу и разум и начинает работать.

Разница только в том, что когда человек спит и пробуждается, то все это делается накоротке и в одно утро, а когда человек рождается и возрастает, то это делается месяцами, годами.

Похожа и дальше жизнь одного дня на всю жизнь человеческую. Проснувшись, человек работает, хлопочет, и что дальше день, то он становится все бодрее и бодрее, но дойдет дело до полдня — и чувствует человек уже не такую бодрость, как с утра. А к вечеру и еще больше устает и хочется уже отдохнуть. Совсем то же и во всей жизни.

В молодости бодрится, весело живет человек, но в середине жизни уже нет той бодрости, а к старости уже чувствуется усталость и все больше и больше хочется отдыха. И как после дня приходит ночь, и ложится человек, и начинают в голове его мешаться мысли, и он, засыпая, уходит куда-то и не чует уже сам себя, — то же и с человеком, когда он умирает.

Так что пробуждение человека — это маленькое рождение, день от утра до ночи — маленькая жизнь, а сон — маленькая смерть».

Лев Толстой

Погожий день обещал принести много интересных открытий: я чувствовал это всем сердцем! Будь у моего Санни хвост, он бы непременно им завилял, когда я утром складывал в него вещи и говорил про те молочные реки и кисельные берега, к которым мы с ним собираемся отправиться. От приключений было не убежать, как от собственной тени, а уж когда до наступления Нового года остается меньше 48 часов, то приключения, можно сказать, сами начинают прилипать к колесам автомобиля. Поэтому главное — не останавливаться!

Выбитый из колеи треком по Маунт Сомерс, я приехал в Крайстчерч, чтобы набраться сил и вдохновения для последующего переезда на север Южного острова. Отдохнуть и при этом не ущемить себя в открытиях и впечатлениях можно только одним способом — ходить без утяжелений. Для меня отдых это когда не приходится нести ничего, кроме фототехники и бутылочки с водой, но ноги — те по-прежнему шагают, мозг все так же просчитывает маршруты, а указательный палец не устает нажимать на кнопку спуска затвора фотоаппарата.

Среди ночи меня разбудило то, чего я больше всего опасался, решившись спать в этой хижине и от чего противоядия у меня при себе не было, — храп моих сокамерников. Храпело как минимум двое, и производимая ими какофония не оставляла ни малейшего шанса на то, чтобы заснуть снова. Не долго думая, я выскочил из спальника, схватил матрац и перебросил его в прихожую у печки. Там и остался до утра. Проснувшись, я обнаружил рядом с собой еще двоих таких же, как я, которые не выдержали пытки храпом. Беруши — обязательная вещь любого туриста, запомните это! Такая же обязательная, как резинка и булавка.